Дзэн-логические объекты в классической теории множеств
Мы начнем наше исследование с анализа архетипов одного из ответвлений эзотерической философской и мирровоззренческой восточной системы Буддизма — Дзэн Буддизма (Чань Буддизма). По преданию основателем учения Дзэн является первый патриарх Дзэн — Бодхидхарма — индийский буддист, прибывший ко двору китайского императора У-ди (период царствования — примерно 502-549 г.н.э.) южной династии Лян. Знаменитая беседа Бодхидхармы с императором У-ди опубликована в журнале «Мудрость Буддизма»…Понятие архетипа (archetypos – образ, прообраз, отпечаток) описывает широкий класс исторических, религиозных, культурных, социальных, психологических, философских, научных, логико-математических и физических феноменов, объектов и явлений, которые отображаются в сознании и психике, как отдельных индивидов, так и социальных, политических, этнических, религиозных, научных сообществ, групп и других коллективных образований. Специфика архетипов заключается в том, что с одной стороны они являются носителями информативных образов интеллектуально-психологических свойств и истории развития, как отдельных рас, народов,этнических и религиозных сообществ, так и всего человечества в целом, а с другой стороны в свою очередь являются прообразами, вносящими существенный вклад и оказывающими значительное влияние на интеллектуальное развитие последующих поколений.
Выдающийся немецкий ученый, основатель аналитической психологии, — Карл Густав Юнг писал: «Человеческое тело представляет собой целый музей органов, каждый из которых имеет за плечами длительную историю эволюции, — нечто подобное следует ожидать и от устроения разума». «Безмерно древнее психическое начало образует основу нашего разума точно так же, как и строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих» (К.Г. Юнг, «Человек и его символы». СПб., 1996г.).
Архетипы способствуют образованию представлений, которые могут значительно колебаться в деталях, не теряя при этом своей базовой схемы. Архетипы свидетельствуют о себе в сознании людей посредством некоторых проявлений, а именно в качестве архетипических образов и идей. Это коллективные универсальные паттерны (модели, схемы) или мотивы, бытующиее, как в коллективном подсознательном, так и в проявлениях и содержании религий, философских, экзотерических и эзотерических традиций, а также научных направлений и течений в различных областях человеческого знания.
Мы начнем наше исследование с анализа архетипов одного из ответвлений эзотерической философской и мирровоззренческой восточной системы Буддизма — Дзэн Буддизма (Чань Буддизма). По преданию основателем учения Дзэн является первый патриарх Дзэн – Бодхидхарма (около 440-528г.н.э.) — индийский буддист, прибывший ко двору китайского императора У-ди (период царствования — примерно 502-549 г.н.э.) южной династии Лян. Знаменитая беседа Бодхидхармы с императором У-ди опубликована в журнале «Мудрость Буддизма» (вып.118 , редактор – известный исследователь философии буддизма Кристмас Хамфриз (Christmas Humphreys — 1901-1983) – основатель Лондонского буддийского общества, старейшей буддийской организации в Европе. Согласно преданию, характерная для учения Дзэн беседа Бодхидхармы с императором У-ди протекала следующим образом.
Император был благочестивым буддистом и гордился множеством благих для буддизма дел. «Со времен моего правления я построил так много храмов, переписал так много священных книг и оказал помощь стольким монахам, что перечислить невозможно. Как высока моя заслуга?» — «Здесь нет никакой заслуги», — ответил Бодхидхарма. – «Почему?» — «Все это мелочи, которые помогут совершившему такое благодеяние родится в следующий раз на небесах. Причины, к ним побуждающие все еще обусловлены, и подобно тени, отбрасываемой телом, они эфемерны, не имеют конечной реальности». Выслушав это, император У-ди снова спросил: «А что же тогда достойно настоящей заслуги?» — «Чистота и мудрость, обретаемая в окончательном просветлении, когда тело и собственное «Я» пусты и покойны. Но такого рода заслуги не удостоишся в бренном мире». – «Каков же основной принцип святости?» — спросил император. «Есть только пустота и никакой святости». — «Кто же в таком случае стоит передо мной?» — «Мне это не ведомо». На этом беседа заканчивается».
В приведенной выше беседе Бодхидхармы и императора У-ди, Бодхидхарма объясняет императору некую важную истину, которая может способствовать его просветлению. Все добрые дела У-ди, способствуют нравственному очищению, что является предварительным условием просветления. Нравственная чистота и высшая мудрость, достигаемая посредством медитации, ведут к просветлению, где рассеивается иллюзия феноменов и собственого «я», и где конечная реальность пуста и покойна. Заслуги, требуемые для прозрения, приобретаются не столько мирскими деяниями, сколько неустанным духовным деланием.
На высоком уровне просветления отсутствует двойственность (дуализм мышления), поэтому исчезают различия между богохульством и святостью, между скверной и чистотой, между познающим и познаваемым, ибо трансцендентальная реальность неразличима – здесь царит пустота. В конечной реальности отсутствует разделение. Разделение на обособленные сущности, на императора У-ди и Бодхидхарму – всего лишь иллюзия. Поэтому, когда император поинтересовался у Бодхидхармы, кто он такой, тот отвечал, что он не знает этого.
Известный западный исследователь дзэн буддизма Кристмас Хамфриз, основатель Лондонского буддийского общества описывает особенности дзэнского способа восприятия окружающей действительности следующим образом.
«Дзэн действует в сфере недвойственности, мышление же, развертывание суждения, протекает в области двойственности. Данная посылка является краеугольным камнем всякого обучения дзэн, но западный ум противится этому. Запад горд своим крайне развитым аппаратом мышления и не желает верить, что есть узлы, которые он не способен распутать, и есть орешки, которые он не в состоянии разгрызть, взять хотя бы знаменитые дзэнские коаны. Но пока не будет развеяно подобное заблуждение, пока учащийся глубоко не уяснит себе, что дзэн по своей сути лежит вне всякого мышления или иного, оперирующего двойственностью мыслительного процесса, никаких подвижек в сторону постижения дзэн не произойдет.
Мысль способна проникать далеко, посредством рассудочной деятельности мы можем получить представление о едином, даже о пустоте, можем умом постичь верность Дзидзимуге — «беспрепятственного взаимопроникновения всех частностей». Все системы мысли довольствуются единым, как конечной целью мышления, и только Дзэн имеет смелость отбросить подобное представление наряду с остальными. Противоположность единому является множественность, истине же ничего не противостоит. Множественность и единое – лишь крайности в двухполюсном мире. Вне их располагается недвойственность, которая есть ни то ни другое, ни обе эти крайности».
«Рассудок возвел здание мысли, что бы объяснить возникновение Вселенной через понятия. То породило единое, из единого возникло два, затем три, затем все то, что китайцы называют тьмой вещей (и вань). Но считая так, мы вновь оказываемся в сфере двойственности. Хорошим мерилом здесь могут послужить наши средства общения. Помимо жестов с установленным значением мы вынуждены обращаться за помощью к словам. Слова представляют собой звуки или знаки условленного значения в отношении идей, мыслей или чувств. Они суть символы. Поэтому, когда мы хотим передать кому-то свой духовный опыт, мы должны опускаться до уровня мысли, что бы облачить наши открытия в непроницаемую оболочку слов, чтобы передать их своему собеседнику. Ему же приходится «распаковывать» переданный символ, извлекая из словесной оболочки то, что осталось от действительного опыта».
«Средством общения является понятие, мысль, облаченная в принятые символы. Как таковая она вторична и мертва, подобно тому, как бадья с речной водой мертва по отношению к течению, воплощением которого является река. Эти понятия суть кирпичики мысли, посредством которого мы возводим здание мысли в устной речи или в написанном тексте, наподобие повести или пьесы. Они изготавливаются из вещества мысли в некоем строго регламентированном виде, понятном только для тех, кто знаком с этим языком, и не более. Но сами эти мысли суть вещи, содержащие в той или иной степени саму жизнь. Мысли ведь суть вещи, но грозные той силой, что в них заложена».
«Силками мысли мы связаны в мире противоположностей, а что касается ума, то мы знаем лишь сложную дилемму выбора между двумя равно неистинными крайностями. Любое описание вещей, видимых, либо незримых, получается путем подбора отдельных слов, взятых из мириад пар противопоставлений. Посредством такого выбора наши мысли и действия управляются сами, и, ведя машину, мы двигаемся посередине между разделенными крайне тонкой чертой пространственно временными крайностями. Мы без конца сравниваем: в отношении мыслей, — какая из них вернее; в отношении чувств, — какое нам приятно, а какое нет. Почти обо всем мы можем сказать, что это то, а не другое, поскольку одно и то же не может быть сразу белым и черным, положительным и отрицательным, новым и старым, истинным и ложным. Однако по мере развития ум становится способным принять возможность относительной истины того, что вещь может являться и тем и этим, и все дело в том, как на нее посмотреть, с той или иной точки зрения. Так мы приобретаем относительное восприятие и восприятие относительного».
«По мере продвижения нашей мысли, возвышаясь в сферу интуитивного познания, мы смело пользуемся парадоксами для описания противопоставлений, между которыми невозможен выбор. «Отдай свою жизнь, если хочешь жить» — это парадокс, а «Сутра сердца» вся выстроена на парадоксах. Теперь мы видим, как противоположности присутствуют друг в друге; мужское и женское начала оказываются лишь относительно выделенными по отношению друг к другу, и не более того. Ни одно утверждение не является совершенно истинным, ибо его противоположность, по меньшей мере отчасти, тоже верна, и однажды может оказаться столь же истинной. Данная ступень становления ума очень важна, так как однажды мы должны научиться, пребывая в созерцании, удерживать ум в крайнем сосредоточении на цели, должны научится видеть, что малейшее действие с нашей стороны имеет судьбоносное значение, даже если то, что мы делаем, кажется совершенным пустяком».
«Однако нельзя жестко разграничивать уровни сознания; все они суть ипостаси невидимого и безмерно сложного целого. Стоит познанию обратиться к синтезу, все различия начинают «стираться и затушевываться», как выразился английский поэт Руперт Брук (Rupert Brooke; 1887-1915) по поводу череды веков. Сфера сознания все более ширится, устанавливается новая гармония некогда казавшихся диссонирующими факторов. Аллан Уотс (известный исследователь дзэн-буддизма – (1915-1973)) говорит о «внутреннем состоянии, когда крайности ощущаются, как взаимодополняющие, а не взаимоисключающие», и это новое ощущение способно бережно охватить собой противоречивую смесь мыслей и эмоций, смысла и бессмыслицы, истинного и явно неистинного».
«Пусть ум нигде не задерживается». Таков идеал всяких занятий дзэн, обретаемый после разрыва с последней привязанностью к мысли, когда приходящие идеи уже не становятся путами. Достигнув этого уровня, вы измените свой взгляд на литературу о дзэн. Вы ограничитесь теми книгами, которые «будят» интуицию, и если они способны к этому, то совсем неважно, что они собой представляют. Здесь я просто хочу упомянуть несколько великих произведений дзэн: Сутра сердца, Голос Бессмертия, Дао Дэ Цзин, Бхагавадгита и четыре Евангелия».
«Чуткий ученик быстро научится разбираться и в современных изданиях тех авторов, кто пишет о дзэн. Среди них особо выделяется знаменитый наставник Дзэн — доктор Дайсэцу Тэйтаро Судзуки, так как он был одним из немногих наставников Дзэн — в совершенстве владеющих языком, чтобы выразить свое просветление и передать опыт восприятия учения Дзэн другим людям . По мере обучения учащийся начнет отличать голос Дзэн от пустых суждений, поскольку последние бессмыслены.
Парадокс становится средством самовыражения, в некоторых случаях единственным, и появляется новое ощущение терпимости, которое рождает видение вещей в их цельности, такими, каковы они были до того, как раскололись надвое. Если обе стороны монеты можно увидеть, как бы сразу, как две ипостаси целого, то становится легче терпеть те взгляды, что страдают одностороннестью. Крайности одна за другой разрешаются, наш ум постепенно освобождается от противопоставлений, от я и не-я, либо предопределения свободы воли, приходя к отказу от противопоставления положительного/отрицательного субъекта/объекта и наконец к логике дзэн, которая проясняется, когда мы видим, «почему Бог сотворил Вселенную».
«Разум необходимо развивать и полнокровно использовать. На эволюционной лестнице невозможно перешагивать через ступени. Поэтому мы должны научится мыслить до логического конца, глубоко проникать в мысли, на первый взгляд кажущиеся бессмыслицей, постигая по мере сил, доступных рассудку, то что доктор Судзуки именует дзэнской логикой, согласно которой «Z есть Z, поскольку Z есть не — Z». Доктор Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (знаменитый японский философ и выдающийся авторитет в области Дзэн – 1870 -1966) пишет, что «Дзэн – это отказ от обычного образа мыслей. Мы говорим обычно, что «Z есть Z» и «Z никогда не сможет стать С». Но в свете дзэна, однако «Z есть не — Z», и далее вследствие этого «Z есть Z».
Запутанная диалектика, не правда ли. Это можно назвать «бихевиоризмом» дзэна. Последователи дзэна отличаются от большинства из нас тем, что они осознают, что подобные факты имеют место в нашем повседневном опыте и неразрывно связаны со всем бытием».
Итак мы видим, что доктором Дайсэцу Тэйтаро Судзуки выделен следующий парадоксальный «Основной принцип дзэнской логики», который по сути является основным архетипом дзэнского образа мышления:
Основной принцип дзэнской логики
«Z есть не — Z», и вследствие этого «Z есть Z».
Александр Ахвледиани
Отрывок из работы «Описание основного принципа дзэнской логики»
Источник: Энциклопедический Фонд Russika